Утром того дня, когда она написала письмо, шофер возил ее на Голгофу - в одно из святейших мест в мире. Сидя в машине, пробиравшейся к источнику неразделимой печали и радости, она читала Библию. Но даже впечатления от Голгофы были испорчены. Приехав на место, она увидела, что священную гору буквально усыпали потные негры, южные баптисты. Подумать только: негры-баптисты. Более того...

Зазвонил телефон. Его мягкое гортанное звучание нельзя было спутать с сигналами других аппаратов. Белый телефон был подключен к абсолютно конфиденциальной линии. Только два человека, Огден и Эрнст, знали этот номер.

Даусон отложил письмо жены в сторону, подождал, когда звонок прозвонит вторично, и поднял трубку.

- Алло?

- Я узнал твой голос, - осторожно произнес Салсбери. - Узнал ли ты мой?

- Разумеется. Ты говоришь через скремблер "Устройство для кодирования телефонных разговоров."?

- Конечно, - ответил Салсбери.

- В таком случае, нет нужды прибегать к намекам и загадкам. Даже если линия прослушивается, что маловероятно, вряд ли можно разобрать нашу беседу.

- Принимая во внимание сложившуюся ситуацию, - начал осторожно Салсбери, - из предосторожности, на мой взгляд, следовало бы воспользоваться намеками, а не полагаться исключительно на скремблер.

- Так каково же положение дел там, у тебя?

- Здесь серьезные неприятности.

- В зоне эксперимента?

- Да, в зоне эксперимента.

- Что за неприятности?

- Один случай с летальным исходом.

- Можно преподнести его как естественный?

- Никоим образом.

- Сможешь уладить все самостоятельно?

- Нет, будут еще случаи.

- Смертельные? - спросил Даусон.

- Тут есть несколько необработанных.

- Не попавших под воздействие программы?

- Совершенно верно.

- Почему это должно повлечь смертельные исходы?

- Моя крыша, похоже, лопнула.

- Как это случилось? Салсбери колебался.

- Лучше скажи правду, - резко сказал Даусон. - Во имя нашего всеобщего спасения. Лучше скажи всю правду.

- Я был с женщиной.

- Идиот.

- То была ошибка, - согласился Салсбери.

- Это полный идиотизм. Поговорим об этом позже. Один из избежавших обработки застал тебя, когда ты был с женщиной?

- Да., - Если твое прикрытие пострадало, его можно восстановить. Без драматизации.

- Боюсь, что это не удастся. Я приказал убийце сделать то, что он сделал.

Несмотря на недосказанность, происходившее в Черной речке, очевидно, было ясно для Даусона.

- Понимаю, - сказал он. Затем, подумав с минуту, спросил:

- Сколько человек избежали воздействия?

- Кроме двух дюжин маленьких детей, по крайней мере, четверо, может быть, пятеро.

- Не слишком много.

- Есть еще один момент. Тебе известны те двое, которых посылали сюда в начале месяца?

- К резервуару?

- Их видели. Даусон замолчал.

- Если не хочешь приезжать, - сказал Салсбери, - твое дело. Но мне нужна кое-какая помощь. Пошли сюда нашего партнера и...

- Мы оба прилетим сегодня вечером на вертолете, - прервал его Даусон. - Сумеешь держать ситуацию под контролем часов до девяти-десяти вечера?

- Полагаю, смогу.

- Это в твоих же интересах. Ты просто должен.

Даусон повесил трубку.

"О Господи, -, подумал он, - Ты направил его ко мне как орудие Твоей воли. Сейчас им овладел Сатана. Помоги мне. Господи, устроить все должным образом. Я хочу служить только Тебе".

Даусон позвонил своему пилоту, приказал заправить вертолет и через час прибыть на посадочную площадку около дома в Гринвиче.

Пришлось набрать один за другим три телефонных номера, прежде чем он нашел Клингера.

- У нас неприятности на севере.

- Серьезные?

- Чрезвычайно серьезные. Можешь быть у меня через час?

- При условии, что буду гнать, как маньяк. Лучше через час пятнадцать.

- Выезжай.

Даусон повесил трубку.

"О Господи, - подумал он, - оба этих человека ненадежны. Знаю. Но Ты, Господи, направил их ко мне велением Своим, не так ли? Не карай меня за то, что я исполняю волю Твою, Господи".

Он выдвинул правый нижний ящик стола и достал толстую папку с бумагами.

На ней стояла надпись: "Детективное агентство Гаррисона-Бодрея. Объект: Огден Салсбери".

Благодаря детективному агентству Гаррисона-Бодрея, Даусон знал своих компаньонов лучше, чем они знали себя сами. На протяжении последних пятнадцати лет он пополнял новыми материалами досье Эрнста Клингера. Досье Салсбери было сравнительно новым. Оно начато только в январе 1975 года, но в нем нашла отражение вся его жизнь, включая детство, и, несомненно, досье можно было считать достаточно полным. Перечитав материалы десять-двенадцать раз от корки до корки, Даусон почувствовал, что следовало бы предвидеть нынешнюю неприятность.

Огден не был сумасшедшим в буквальном смысле этого слова, но абсолютно нормальным вряд ли можно его считать. Огден относился к категории патологических женоненавистников. Хотя и пускался периодически в кутежи с проститутками. За один уик-энд умудрялся повеселиться с семью или восемью девицами. Иногда, правда, возникали осложнения.

С точки зрения Даусона, наибольшее значение для понимания натуры Огдена имели два рапорта, подшитые в досье Салсбери. В них о нем сообщалось больше, чем во всех остальных вместе взятых документах. Достав первый рапорт, Даусон вновь принялся его перечитывать.

Спустя неделю после того, как Огдену исполнилось одиннадцать лет, по решению суда, его забрали от матери. Катрин Солсбери, вдова, и ее любовник Говард Паркер впоследствии были осуждены за издевательство и развратные действия над малолетним. Миссис Солсбери приговорили к сроку от 7 до 10 лет принудительного содержания в женском исправительном учреждении штата Нью-Джерси. После ее осуждения Огден воспитывался у соседки миссис Кэрол Бергер (ныне Петерсон), где он был одним из приемных воспитанников. Беседа с миссис Петерсон (сейчас ей семьдесят девять лет) проведена в ее доме в Тенеке, Нью-Джерси, 22 января 1975 года. Несмотря на раннее время дня, объект находился в состоянии опьянения и в ходе беседы периодически прикладывался к фужеру "с простым апельсиновым соком". Объекту не сообщалось, что содержание беседы записывалось на пленку.